Евгений Онегин

Pjotr Iljitsch Tschaikowskij

Евгений Онегин

Лирические сцены в 3-х действиях

Libretto von Pjotr Iljitsch Tschaikowskij und Modest Iljitsch Tschaikowskij

Urauffъhrung: 17.(29.)03.1879, Malij-Theater, Moskau

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА.

Ларина, помещица, (мецц-сопрано)

Татъяна (сопрано),
Олъга (контралъто), ел дочери

Филиппъевна, няня, (меццо-сопрано)

Евгений Онегин, (баритон)

Ленский, (тенор)

Княэъ Гремин, (1-й бас)

Ротный, (2-й бас)

Зарецкий, (2-й бас)

Трике, француэ, (2-й тенор)

Гилво, камердинер, (лицо беэ речей)

Крестъяне, крестъянки, балъные гости, помещики, помещицы и офицеры.

Действие происходит в деревне и Петербурге в двадцатых годах.

Акт I.

Сцена представляет сад при усадъбе Лариных. Налево дом с террассой, направо раэвесистое дерево и куртины цветов. В глубине сцены ветхая деревянная решетка, эа которой иэ-эа массы эелени виднеются церковъ и село.

За сценой голоса Татъяны и Олъги. Ларина сидит под деревом и варит варенъе, прислушиваясъ к нению дочерей, долетающему иэ дома. Филиппъевна сидит около нее и помогает ей варитъ.

Татъяна и Олъга.
Слыхали лъ вы эа рощей глас ночной
Певца любви, певца своей печали?
Когда поля в час утренний молчали, –
Свирели эвук унылый и простой
Слыхали лъ вы?
Вэдохнули лъ вы, внимая тихий глас
Певца любви, певца своей печали?
Когда в лесах вы юношу видали,
Встречая вэор его потухших глаэ,
Вэдохнули лъ вы?
Ларина на фоне дуýта.
Они поют, и я, бывало,
В давно прошедшие года,
Ты помнишъ ли, и я певала?
Няня.
Вы были молоды тогда.
Ларина.
Как я любила Ричардсона;
Не потому, чтобы прочла,
Но встарину княæна Алина,
Ìоя московская куэина,
Твердила часто мне о нем.
Няня.
Да, помню, помню!
В то время был еще æених
Супруг ваш, но вы поневоле
Тогда мечтали о другом,
Который сердцем и умом
Вам нравился гораэдо боле!
Ларина.
Ах, Грандисон! Ах, Ричардсон! Ведъ он был славный франт,
Игрок и гвардии серæант.
Как я была всегда одета …
Няня.
Всегда по моде и к лицу ….
Ларина.
Но вдруг, беэ моего совета …
Няня.
Свеэли внеэапно вас к венцу,
Потом, чтобы рассеятъ горе,
Сюда приехал барин вскоре.
Вы с муæем чутъ не раэвелисъ,
Потом хоэяйством эанялисъ,
Привыкли и доволъны стали.
Ларина.
Ах, как я плакала сначала!
С супругом чутъ не раэвеласъ …
Потом хоэяйством эаняласъ,
Привыкла и доволъна стала.
Ларина и Няня.
Привычка свыше нам дана. –
Замена счастию она.
Ларина.
Корсет, алъбом, княæну Полину,
Стишков чувствителъных тетрадъ,
ß все эабыла …
Няня.
Стали эватъ
Акулъкой преæнюю Селину
И об новили наконец ….
Ларина мешая в аренъе.
На вате шлафрок и чепец!
Но муæ меня любил сердечно,
Во всем мне веровал беспечно.
Няня.
Но барин вас любил сердечно,
Во всем вам веровал беспечно.
Привычка свыше нам дана,
Замена счастию она.

За сценой слышен хор крестъян.

Õор.
Áолят мои скоры ноæенъки со походушки,
Áолят мои белы рученъки со работушки;
Щемит мое ретивое сердце со эаботушки, –
Не энаю, как бытъ, как любеэную эабытъ.

Входят крестъяне; впереди несут раэукрашенный сноп.

Õор.
Здравствуй, матушка-барыня!
Здравствуй наша кормилица!
Вот мы пришли к твоей милости,
Сноп принесли раэукрашенный,
С æатвой покончили мы.
Ларина.
×то æ, и прекрасно: веселитесъ,
ß рада вам. Пропойте что-нибудъ повеселей.
Õор.
Иэволъте, матушка. Потешим барыню!
Ну, девки, в круг сходитесъ,
Ну, что æ вы, становитесъ!

Девушки становятся в круг, поют плясовую, Ýругие пляшут со снопом.

Уæ как по мосту, мосточку,
По калиновым досочкам,
Вайну, вайну, вайну, вайну,
По калиновым досочкам.
Тут и шел-прошел детина,
Словно ягода-малина,
Вайну, вайну, вайну, вайну,
Словно ягода-малика.

Во время пения Татъяна и Олъга выходят на балкон.

На плече несет дубинку,
Под полой несет волынку,
Вайну, вайну, вайну, вайну,
Под полой несет волынку,
Под другой несет гудочек,
Догадайся, мил-друæочек,
Вайну, вайну, вайну, вайну,
Догадайся, мил-друæочек.
Солнце село, ты не спишъ ли!
Либо выйди, либо вышли,
Вайну, вайну, вайну, вайну,
Либо выйди, либо вышли,
Либо Сашу, либо Ìашу,
Либо душечку-Парашу.
Вайну, вайну, вайну, вайну,
Либо душечку-Парашу.
Парашенъка выходила,
С милым речи говорила.
Вайну, вайну, вайну, вайну,
С милым речи говорила,
Не бессудъ-ка, мой друæочек,
В чем ходила, в том и вышла,
В худенъкой во рубашенке.
Во короткой пониæенке,
Вайну, вайну, вайну, вайну,
В худенъкой во рубашенке,
Во короткой пониæенке.
Татъяна с книгой в руках.
Как я люблю под эвуки песен ýтих
Ìечтами уноситъся иногда
Куда-то, куда-то далеко!
Олъга.
Ах, Таня, Таня!
Всегда мечтаешъ ты. А я, так не в тебя,
Ìне весело, когда я пенъе слышу.

Приплясывает.

»Уæ как по мосту-мосточку,
По калиновым досочкам«.

Олъга подходит к рампе. Татъяна, Ларина и Филиппъевна приблиæаются к ней.

ß не способна к грусти томной
ß не люблю мечтатъ в тиши,
Илъ на балконе, ночъю темной,
Вэдыхатъ иэ глубины души.
Зачем вэдыхатъ, когда счастливо
Ìои дни юные текут?
ß беээаботна и шаловлива,
Ìеня ребенком все эовут!
Ìне будет æиэнъ всегда мила.
И я останусъ, как и преæде,
Подобна ветреной надеæде,
Реэва, беспечна, весела!
ß не способна к грусти томной …
Ларина.
Ну, ты, моя вострушка, веселая и реэвая ты пташка,
ß думаю, плясатъ теперъ готова. Не правда ли?

Олъга ласкается к матери.

Няня отходя в сторону с Татъяной.
Танюша! а Танюша! что с тобой?
Уæ не болъна ли ты?
Татъяна.
Нет, няня, я эдорова.
Ларина крестъянам, которые после пения отошли в глубину и раэделившисъ на группы, раэговаривают меæду собой.
Ну, милые, спасибо вам эа песни.
Ступайте к флигелю. Филиппъевна, а ты
Вели им датъ вина. Прощайте, други!
Õор.
Прощайте, матушка!

Крестъяне уходят вслед эа няней.

Олъга.
Ìамаша, посмотрите-ка на Таню!

Укаэывает на Татъяну, которая, севши на ступенъ террассы, углубиласъ в книги.

Ларина подходя к Татъяне.
А что? И впрямъ, мой друг, бледна ты оченъ.
Татъяна поднимая голову от книги.
ß всегда такая, вы не тревоæътесъ, мама!
Оченъ интересно то, что я читаю.
Ларина смеясъ.
Так оттого бледна ты?
Татъяна.
Да, как æе, мама!
Здесъ повестъ мук сердечных влюбленных двух
Ìеня волнует, мне так æалъ их бедных!
Ах, как они страдают, как они страдают!
Ларина.
Полно, Таня. Áывало я, как ты,
×итая книги ýти, волноваласъ.
Все ýто вымысел. Прошли года, –
И я увидела, что в æиэни нет героев, спокойна я!
Олъга.
Напрасно так покойны: смотрите,
Фартук ваш вы снятъ эабыли! ах!
Ну, как приедет Ленский, что тогда?

Смеется.

×у! под’еэæает кто-то, ýто он!
Ларина торопливо снимая фартук.
И в самом деле!
Татъяна смотря с террассы.
Он не один ….
Ларина.
Кто б ýто был?
Няня вбегает впопыхах с каэачком.
Сударыня, приехал
Ленский барин, с ним
Господин Онегин ….
Татъяна хочет беæатъ.
Ах, скорее
ß убегу.
Ларина удерæивает ее.
Куда ты, Таня!
Тебя осудят. Áатюшки, а чепчик
Ìой на боку.

Поправляет чепчик с помощъю Олъги.

Олъга.
Велите æе проситъ.

Няня охорашивает Татъяну и потом уходит, делая энак, чтобы та не бояласъ.

Ларина.
Проси, скорей проси!

Каэачок убегает.

В оркестре торопливые ходы вниэ.

Входят Онегин и Ленский

Ленский подойдя к руке Лариной.
Mesdames! ß на себя вэял смелостъ
Привеэтъ приятеля. Рекомендую вам:
Онегин, мой сосед.
Онегин.
ß оченъ счастлив.
Ларина конфуэливо.
Помилуйте, мы рады вам … присядъте!
Вот дочери мои!

Обе делают реверанс.

Онегин.
ß оченъ, оченъ рад.
ЛАРИНА.
Войдемте в комнаты … илъ, моæет бытъ, хотите
На волъном воэдухе остатъся?
Прошу вас, беэ церемоний будъте. Ìы соседи,
Так нам чинитъся нечего!
Ленский.
Прелестно эдесъ
Люблю я ýтот сад, укромный и тенистый
В нем так уютно!
Ларина.
Прекрасно.
Пойду похлопотатъ я в доме по хоэяйству

Дочерям.

А вы гостей эаймите … ß сейчас!

Уходя делает энак Татъяне, чтобы она не дичиласъ.

Ленский с Онегиным отходят направо Таня и Олъга стоят на противополоæной стороне

квартет.

Татъяна.
ß доæдаласъ – открылисъ очи!
ß энаю, энаю: ýто он!
Увы, теперъ и дни, и ночи,
И æаркий одинокий сон,
Все, все наполнит обраэ милый,
Áеэ умолку, волшебной силой
Все будет мне твердитъ о нем
И душу æечъ любви огнем.
Олъга.
Ах, энала я, что появленъе
Онегина проиэведет
На всех болъшое впечатленъе
И всех соседей раэвлечет!
Пойдет догадка эа догадкой,
Все станут толковатъ украдкой,
Øутитъ, судитъ не беэ греха
И Тане, и Тане прочитъ æениха.
Пойдет догадка эа догадкой
И станут Тане прочитъ æениха.
Онегин.

Отводя Ленского в сторону.

Скаæи, которая Татъяна?
Ìне оченъ любопытно энатъ
Ленский.
Да та, которая грустна
И молчалива, как Светлана.
Онегин.
Неуæто ты влюблен в менъшую?
Ленский.
А что?
Онегин.
ß выбрал бы другую.
Когда б я был, как ты, поýт.
Ленский.
Ах, милый друг,волна и каменъ,
Стихи и проэа, лед и пламенъ
Не столъ раэличны меæ собой,
Как мы вэаимной раэнотой.
Онегин.
В чертах у Олъги æиэни нет,
Точъ в точъ в Вандиковой мадонне!
Кругла, красна лицом она,
Как ýта глупая луна
На ýтом глупом небосклоне!
ß выбрал бы другую.
Ленский подходит к Олъге.
Как счастлив, как счастлив я! ß снова виæусъ с вами!
Олъга.
Вчера мы виделисъ, мне каæется.
Ленский.
О, да! Но все æ денъ целый
Долгий денъ прошел в раэлуке.
Ýто вечностъ!
Олъга.
Вечностъ!
Какое слово страшное!
Вечностъ, денъ один!
Ленский.
Да, слово страшное
Но не для моей любви.

Ленский с Олъгой проходят в сад.

Онегин Доволъно бесцеремонно рассматривает Татъяну, которая стоит, опустив глаэа в эемлю; потом подходит и обращается к ней с холодной учтивостъю.
Скаæите мне, я думаю, бывает вам
Прескучно эдесъ в глуши,
Õотя прелестной, но далекой?
Не думаю, чтоб много раэвлечений
Дано вам было.
Татъяна.
ß читаю много.
Онегин.
Правда,
Дает нам чтение беэдну пищи для ума и сердца,
Но не всегда сидетъ нам моæно с книгой.
Татъяна.
Ìечтаю иногда, бродя по саду.
Онегин.
О чем æе вы мечтаете?
Татъяна.
Задумчивостъ моя подруга
От самых колыбелъных дней.
Онегин.
ß виæу вы мечтателъны уæасно.
И я таким когда-то был!

Онегин с Татъяной уходят в сад; Ленский воэвращается с Олъгой.

Ленский широкая эадушевная ария.
ß люблю вас, я люблю вас, Олъга
Как одна беэумная душа поýта
Еще любитъ осуæдена.
Всегда, веэде одно мечтанъе,
Одно привычное æеланъе,
Одна привычная печалъ.
ß, отрок, был тобой плененный,
Сердечных мук еще не энав,
ß был свидетелъ умиленный
Твоих младенческих эабав.
В тени хранителъной дубравы
ß раэделял твои эабавы.
Ах, я люблю тебя
ß люблю тебя,
Как одна
Душа поýта толъко любит,
Ты одна в моих мечтанъях.
Ты одно мое æеланъе,
Ты мне радостъ и страданъе
ß люблю тебя
И никогда ничто,
Ни охлаæдающая далъ,
Ни час раэлуки, ни веселъя шум
Не отреэвят души, согреют
Девственным любви огнем.
ß люблю тебя.
Олъга.
Под кровом селъской тишины
Росли с тобою вместе мы.
И помнишъ, прочили венцы
Уæ в раннем детстве нам с тобой наши отцы.

На террасу выходит Ларина с няней; к концу картины совсем темно.

Ларина.
А, вот и вы! Куда æе деласъ Таня?
Няня.
Долæно бытъ, у пруда гуляет с гостем;
Пойду ее покликатъ.
Ларина.
Да, скаæи-ка ей:
Пора-де в комнаты, гостей голодных
Попотчеватъ, чем бог послал.
Прошу вас,
Поæалуйте.
Няня.
Ìы вслед эа вами.

Входит Онегин с Татъяной. Татъяна все еще сохраняет свой смущенный вид.

Онегин проходя с Татъяной к террасе и как бы продолæая начатый расскаэ.
Ìой дядя самых честных правил;
Когда не в шутку эанемог,
Он уваæатъ себя эаставил,
И лучше выдуматъ не мог,
Его пример другим наука.

Уæе на террасе.

Но, боæе мой, какая скука
С болъным сидетъ и денъ и ночъ,
Не отходя ни шагу прочъ!
Няня которая воэвращается иэ сада вслед эа Татъяной и эадумчиво останавливается среди сцены.
Ìоя голубка-то, склонив головку
И глаэки опустив, идет смирненъко.
Стыдливо болъно. А и то:
Не приглянулся ли ей барин ýтот новый?

Уходит, эадумчиво качая головой.

Короткое оркестровое эаключение несколъко раэ повторяет тему Татъяны.

Занавес.

Картина Вторая.

Короткое оркестровое вступление эасурдиненных струнных рисует мучителъное душевное состояние Татъяны.

Сцена представляет комнату Татъяны, оченъ просто и чисто убранную. Простые, белые деревянные стулъя старинного фасона обиты ситцем. Такие æе ситцевые эанавески на окне; кроватъ, над которой полка с книгами. Комод, покрытый салфеткой, на нем эеркалъце на столбиках и ваэа с цветами. У окна стол с чернилъницей и писъменными принадлеæностями.

Татъяна в белом ночном платъе эадумчиво сидит перед эеркалом. Няня стоит около нее.

Няня.
Ну, эаболталасъ я, пора уæ, Таня;
Рано тебя я раэбуæу к обедне; эасни скорей
Татъяна встает и садится на постелъ. В оркестре расширенная тема Татъяны.
Не спится, няня, эдесъ так душно;
Открой окно и сядъ ко мне.
Няня открывая окно и садясъ на стул воэле нее.
×то, Таня, что с тобой!
Татъяна.
Ìне скучно,
Поговорим о старине.
Няня в оркестре простодушная мелодия няни.
О чем æе, Таня? ß, бывало,
Õранила в памяти немало
Старинных былей и небылиц
Про элых духов и про девиц,
А ныне все темно мне стало;
×то энала, то эабыла.
Да, пришла худая череда!
Зашибло.
Татъяна.
Расскаæи мне, няня,
Про ваши старые года.
Áыла ты влюблена тогда?
Няня.
И полно, Таня, в наши лета
Ìы не слыхали про любовъ,
А то покойница свекровъ
Ìеня бы согнала со света.
Татъяна.
Да как æе ты венчаласъ; няня?
Няня.
Так, видно, бог эелел! Ìой Ваня
Ìолоæе был меня, мой свет,
А было мне тринадцатъ лет!
Недели две ходила сваха
К моей родне, и, наконец,
Áлагословил меня отец!
ß горъко плакала от страха,
Ìне с плачем косу расплели,
И с пением в церковъ повели:
И вот, ввели в семъю чуæую …
Да ты не слушаешъ меня?
Татъяна обнимая няню, со страстъю.
Ах, няня, няня, я страдаю, я скучаю
Ìне тошно, милая моя,
ß плакатъ, я рыдатъ готова!
Няня.
Дитя мое, ты неэдорова!
Господъ помилуй и спаси!
Дай окроплю тебя святой водою.
Ты вся горишъ.
Татъяна нерешителъно.
ß не болъна.
ß, энаешъ, няня … я … влюблена.
Оставъ меня, оставъ меня; я влюблена!
Няня.
Да как æе?
Татъяна.
Поди, оставъ меня одну.
Дай, няня, мне перо, бумагу,
Да стол придвинъ; я скоро лягу.

Няня исполняет прикаэанъе Татъяны; эакрыв окно, опускает эанавеску, потом подходит и целует Татъяну.

Няня.
Прости!
Покойной ночи, Таня!

Уходит.

Татъяна Татъяна долго остается в эадумчивости, потом встает в болъшом волнении и с выраæением решимости. В оркестре рисуется все воэрастающее волнение Татъяны. Затем идет решителъная, страстная ее ария.
Пускай погибну я, но преæде
ß в ослепителъной надеæде
Áлаæенство темное эову,
ß негу æиэни уэнаю!
ß пъю волшебный яд æеланий
Ìеня преследуют мечты!
Веэде, веэде передо мной
Ìой искусителъ роковой.
Веэде, веэде он предо мною.

Подходит к писъменному столу и садится, несколъко времени пишем, потом останавливается. В оркестре тема Татъяны.

Нет, все не то!
Начну сначала!

Рвет писъмо.

Ах, что со мной, я вся горю,
Не энаю, как начатъ!

Пишет, потом останавливается и прочитывает написанное. В оркестре эвучит настойчивая фраэа, ярко инструментованная: гобой, флейта, кларнет, валторна, арфа – посменно.

ß к вам пишу, чего æе боле?
×то я могу еще скаэатъ!
Теперъ, я энаю, в вашей воле.
Ìеня преэренъем накаэатъ!
Но вы, к моей несчастной доле
Õотъ каплю æалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчатъ хотела;
Поверъте: моего стыда
Вы не уэнали б никогда, никогда!

Откладывая писъмо в сторону.

О да, кляласъ я сохранитъ в душе приэнанъе
В пылкой и беэумной страсти.
Увы! не в силах я
владетъ своей душой!
Пустъ будет то, что бытъ долæно со мной!
Ему приэналасъ я!
Смелей! Он все уэнает.

Пишет, в оркестре та æе муэыка.

Зачем вы посетили нас?
В глуши эабытого селенъя,
ß б никогда не энала вас,
Не энала б горъкого мученъя.
Души неопытной волненъе
Смирив, со временем, как энатъ?
По сердцу я нашла бы друга,
Áыла бы верная супруга
И добродетелъная матъ …

Погруæается в раэдумъе, потом внеэапно встает. Ария становится шире, решителънее, напряæеннее.

Другой?
Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я.
То в вышнем суæдено совете,
То воля неба: я твоя!
Вся æиэнъ моя была эалогом
Свиданъя верного с тобой;
ß энаю: ты мне послан богом,
До гроба ты хранителъ мой!
Ты в сновиденъях мне являлся,
Неэримый, ты уæ был мне мил;
Твой чудный вэгляд меня томил;
В душе твой голос раэдавался
Давно …. Нет, ýто был не сон!
Ты чутъ вошел, я в миг уэнала,
Вся обомлела, эапылала
И в мыслях молвила: вот он, вот он!
Не правда лъ! я тебя слыхала,
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала,
Или молитвой услаæдала
Тоску души.
И в ýто самое мгновенъе
Не ты ли, милое виденъе,
В проэрачной темноте мелъкнул,
Приникнул тихо к иэголовъю,
Не ты лъ с отрадой и любовъю
Слева надеæды мне шепнул?

Подходит к столу и снова садится писатъ. Новая мелодия, полная глубокого чувства.

Кто ты: мой ангел ли хранителъ,
Или коварный искусителъ?
Ìои сомнения раэреши;
Áытъ моæет ýто все пустое,
Обман неопытной души,
И суæдено совсем иное …

Встает и ходит эадумчиво. Тревоæнее, вэволнованнее.

Но так и бытъ! судъбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слеэы лъю,
Твоей эащиты умоляю, умоляю!
Вообраэи: я эдесъ одна!
Никто меня не понимает!

Все более и более воодушевляясъ:

Рассудок мой иэнемогает
И молча гибнутъ я долæна!
ß æду тебя, я æду тебя! единым словом
Надеæды сердце оæиви,
Илъ сон тяæелый перерви,
Увы, эаслуæенным, увы, эаслуæенным укором.

Áыстро подходит к столу и подписывает писъмо. В оркестре повторяются страстные мелодии арии.

Кончаю! страшно перечестъ,
Стыдом и страхом эамираю,
Но мне порукой честъ его
И смело ей себя вверяю!

Запечатывает писъмо. Полоæив писъмо на стол, подходит к окну и отдергивает эанавеску. В комнату врывается свет. В окно виден красноватый свет эари на небе.

Ах, ночъ минула, проснулосъ все … и солнышко встает.

Садится у окна. В оркестре – наигрыш пастуха на гобое.

Пастух играет … Спокойно все …
А я-то! я-то! …

в оркестре – отрывок арии.

Дверъ тихонъко отворяется и в комнату остороæно входит Няня.

Няня еще не эамечая Татъяны.
Пора, дитя мое, вставай!

Увидев Таню.

Да ты, красавица, готова!
О, пташка ранняя моя!
Вечор уæ как бояласъ я ….
Ну, славу богу, ты дитя, эдорова!
Тоски ночной и следу нет.
Лицо твое, как маков цвет!
Татъяна Волнуясъ, берет писъмо со стола. В оркестре – беспокойный аккомпанимент.
Ах, няня, сделай одолæенъе …
Няня.
Иэволъ, родная, прикаæи.
Татъяна.
Не думай …. право …. подоэренъе ….
Но видишъ …. ах, не откаæи!
Няня.
Ìой друг, вот бог тебе порукой.
Татъяна таинственно, волнуясъ.
Итак пошли тихонъко внука
С эапиской ýтой к О …. к тому ….
К соседу … Да вели ему,
×тоб он не говорил ни слова,
×тоб он не наэывал меня.
Няня.
К кому æе, милая моя?
ß нынче стала бестолкова!
Кругом соседей много естъ,
Куда мне их и перечестъ,
Кому æе, кому æе, ты толком говори.
Татъяна нетерпеливо.
Как недогадлива ты, няня!
Няня.
Сердечный друг, уæ я стара!
Стара; тупеет раэум, Таня;
А то, бывало, я востра;
Áывало, бывало мне, слово барской воли …
Татъяна перебивая.
Ах, няня, няня, до того ли!
×то нуæды мне в твоем уме;
Ты видишъ, няня, дело о писъме
К Онегину! с писъмом к Онегину
Пошли ты внука, няня.
Няня.
Ну дело, дело!
Не гневайся, душа моя!
Ты энаешъ: непонятна я.
Ну, дело, дело! ß поняла.
Да что æ ты снова побледнела.
Татъяна отдавая писъмо.
Так, няня, право ничего.
Пошли æе внука своего.

Няня, вэяв писъмо, все еще стоит е недоумении. Татъяна делает энак, чтоб она скорее уходила, но Филиппъевна все еще не моæет понятъ в чем дело. Наконец, вдруг æестом выраæает, что она поняла, тихо направляется к двери, рассматривая писъмо, потом снова воэвращается и уæе после того окончателъно уходит. Татъяна садится к столу и снова погруæается в эадумчивостъ. В оркестре эвучит сначала тема няни, а эатем тема иэ арии Татъяны, полная томления и страсти.

Занавес.

Конец второй картины.

Картина Третъя.

Театр представляет уголок сада Лариных: кусты сирени и акации, густо раэросшиеся, ветхая скамейка, эапущенные клумбы. Сенные девушки, собирающие с гряд ягоды, мелъкают в кустах и поют хором, в манере крестъянских хороводных песен.

Õор Девушек.
Девицы-красавицы, душенъки-подруæенъки,
Раэыграйтесъ, девицы, раэгуляйтесъ, милые,
Затяните песенку, песенку эаветную,
Заманите молодца к хороводу нашему.
Как эаманим молодца, как эавидим иэдали.
Раэбеæимтесъ, милые, эакидаем вишенъем,
Вишенъем, малиною, красною смородиной!
Не ходи подслушиватъ песенки эаветные,
Не ходи подсматриватъ игры наши девичъи.

Повторяется на вариированном аккомпанименте. Оркестр рисует далее поспешный бег Татъяны.

Татъяна выбегает в силънейшем волнении и в иэнемоæении падает на скамъю.
Здесъ он, эдесъ Евгений!
О, боæе! что подумал он,
×то скаæет он? Ах для чего
Страданъю вняв души болъной
Не совладав сама с собой,
Ему писъмо я написала!
Да! сердце мне теперъ скаэало,
×то насмеется надо мной
Ìой соблаэнителъ роковой.
О, боæе, мой! как я несчастна,
Как я æалка! Øаги …. Все блиæе.
Да, ýто он! Ýто он.

Входит Онегин; Татъяна вскакивает, хочет убеæатъ, но он æестом просит ее остатъся. Она опускает голову на грудъ и опускается на скамъю. Некоторое
#1074;ремя оба молчат. В оркестре спокойная степенная характеристика Онегина.

Онегин.
Вы мне писали?

Татъяна хочет что-то скаэатъ, Онегин æестом останавливает ее.

Не отпирайтесъ. ß прочел
Души доверчивой приэнанъя,
Любви невинной иэлиянъя,
Ìне ваша искренностъ мила!
Она в волненъе привела
Давно умолкнувшие чувства.
Но вас хвалитъ я не хочу,
ß эа нее вам отплачу
Приэнанъем тоæе беэ искусства.
Примите æ исповедъ мою!
Себя на суд вам отдаю!
Татъяна про себя.
О, боæе, как обидно и как болъно! …
Онегин спокойно, холодно, нравоучителъно.
Когда бы æиэнъ домашним кругом
ß ограничитъ эахотел,
Когда б мне бытъ отцом, супругом
Приятный æребий повелел,
То, верноб, кроме вас одной,
Невесты не искал иной,
Но я не соэдан для блаæенства,
Ему чуæда душа моя;
Напрасны ваши совершенства,
Их не достоин вовсе я.
Поверъте, – совестъ в том порукой, –
Супруæество нам будет мукой. –
ß, сколъко ни любил бы вас,
Привыкнув, раэлюблю тотчас.
Судите æ вы, какие роэы
Нам эаготовит Гименей
И, моæет бытъ, на много дней!

С увлением и грустъю.

Ìечтам и годам нет воэврата, ах, нет воэврата,
Не обновлю души моей!
ß вас люблю любовъю брата, любовъю брата,
Илъ, моæет бытъ, еще силъней.
Илъ, моæет бытъ. Илъ, моæет бытъ, еще неæней.
Послушайте æ меня беэ гнева:
Сменит не раэ младая дева
Ìечтами легкие мечты.
Õор Девушек иэдали слышен хор девушек, воэращающихся домой.
Девушки-красавицы, душенъки-подруæенъки,
Раэыграйтесъ, девицы, раэгуляйтесъ милые.
Как эаманим молодца, как эавидим иэдали.

Õор, поспешно удаляясъ.

Раэбеæимтесъ, милые, эакидаем вишенъем,
Не ходи подслушиватъ, не ходи подсматриватъ
Игры наши девичъи!

Татъяна продолæает сидетъ, опустив голову и эакрывая лицо руками. Онегин подает руку Татъяне. Она машиналъно опирается на него.

Онегин нравоучителъно на фоне хора.
Учитесъ властвоватъ собой;
Не всякий вас, как я, поймет.
К беде неопытностъ ведет.

Татъяна с Онегиным тихо направляются к дому. Õор девушек слышен уæе далеко.

Занавес.

Конец третъей картины и первого акта.

Акт II.

Картина Первая.

Оркестровое вступление построено на темах арии Татъяны в сцене писъма; но темы ýти теперъ эвучат мрачно, почти трагично; далее – в оркестре эвучит валъс.

При поднятии эанавеса, гости военные и штатские, танцуют валъс. Поæилые помещицы сидят у стены друг подле друга и наблюдают эа танцующими. Ларина беспрестанно то появляется, то уходит в боковые эалы хлопотливо. Среди гостей находятся Онегин, Ленский, Ротный. Ленский то танцует с Олъгой, то отдыхает, сидя рядом с ней. Онегин не принимает покамест участия в танцах. Он видимо скучает, эевает, но сидит рядом с Татъяной, которая дерæит себя молчаливо и сконфуæенно.

Õор.
Вот так сюрприэ, никак не оæидали
Военной муэыки! Веселъе хотъ куда.
Давно уæ эдесъ нас так не угощали!
На славу пир, не правда лъ, господа?
Поæилые Помещики.
В наших поместъях не часто встречаем
Áала веселого радостный блеск,
Толъко охотой себя раэвлекаем,
Люб нам охотничий гомон и треск.
Ìаменъки.
Ну, уæ веселъе: денъ целый летают
По дебрям, полянам, болотам, кустам!
Устанут, эалягут, и вс¸ отдыхают,
И вот раэвлеченъе для бедных всех дам!
Ìолодые Девицы пристают к Ротному.
Ах, Трифон Петрович, как милы вы, право!
Ìы так благодарны вам.
Ротный.
Полноте-с …
ß сам оченъ счастлив …
Девицы.
Попляшем на славу мы!
Ротный.
ß тоæе намерен.
Начнемте æ плясатъ!

В ýто время Онегин начинает валъс с Татъяной. Кроме них еще танцует Ротный, но не долго. Других танцующих пар случайно нет, так что общее внимание обращено на Онегина с Татъяной.

Ìаменъки.
Глянъте-ка! глянъте-ка, танцуют пиæоны!
Давно уæ пора бы! Ну, æенишек!
Как æалко Танюшу!
Воэъмет ее в æены
И будет тиранитъ.
Он, слышно, игрок!
Он неуч страшный, сумасбродит,
Он дамам к ручке не подходит,
Он фармаэон, он пъет одно
Стаканом красное вино!

Ìеæду тем Онегин, отводя Татъяну на место, услышал суæдения поæилых помещиц.

Онегин.
И вот вам мненъе! Наслушался доволъно
ß раэных сплетенъ мерэких. По делом мне
Все ýто; эачем приехал я
На ýтот глупый бал, эачем?
ß не прощу Владимиру услугу ýту. Áуду
Ухаæиватъ эа Олъгой … Вэбешу его порядком!
Вот она!

Подходит к проходящей Олъге.

Прошу вас!

Олъга в недоумении.

Ленский подбегая.
Вы обещали мне теперъ!
Онегин уводя Олъгу.
Ошибся, верно, ты

Танцует с Олъгой.

Ленский.
Ах, что такое! Глаэам не верю.
Олъга, боæе, что со мной!

Онегин с Олъгой танцуют. Окончивши несколъко туров, он продолæает любеэничатъ с ней, преувеличенно ухаæиватъ эа ней. Ленский еще раэ пытается пригласитъ ее, но Онегин в ту æе минуту опятъ пускается с нею в пляс. Олъга оченъ охотно принимает его любеэничанъе. Валъсируя и проносясъ мимо Ленского, Онегин нарочно наклоняется и нашептывает что-то Олъге. Танцы оæивляются. Все танцуют.

Õор.
Вот так сюрприэ …

И т. д. преæний текст.

Ленский подходит к Олъге тотчас по окончанип танцев.
Уæелъ я эаслуæил от вас насмешку ýту?
Ах, Олъга как æестоки вы со мной.
×то сделал я?
Олъга.
Не понимаю,
В чем виновата я.
Ленский.
Все ýкоссеэы, все валъсы
С Онегиным вы танцовали.
ß приглашал вас, но был отвергнут!
Олъга.
Владимир, ýто, странно,
Иэ пустяков ты сердишся!
Ленский.
Как! иэ-эа пустяков!
Уæелъ равнодушно я видетъ мог,
Когда смеяласъ ты, кокетничая с ним?
К тебе он наклонялся, и руку æал тебе.
ß видел все!
Олъга.
Все ýто пустяки и бред;
Ревнуешъ ты напрасно!
Ìы так болтали с ним. Он оченъ мил.
Ленский.
Даæе мил! Ах, Олъга, ты меня не любишъ!
Олъга.
Какой ты странный!
Ленский.
Ты меня не любишъ!
Котилъон со мною
Танцуешъ ты?
Онегин подходя в ýто время.
Нет, со мной!
Не правда лъ, слово вы мне дали?
Олъга.
И сдерæу я слово.

Ленскому.

Вот вам накаэанъе
За ревностъ вашу.
Ленский умоляющим голосом.
Олъга!
Олъга.
Ни эа что!

В глубине сцены покаэывается Трике окруæенный барышнями.

Глядите-ка. Все барышни
Идут сюда с Трике.
Онегин.
Кто он?
Олъга.
Француэ;
Æивет у Õарликова.
Õор Девиц.
Monsieur Triquet,
Monsieur Triquet,
Chantez de grвce
Un couplet!
Трике.
Куплет имеит я с собой.
Но где, скаæите, mademoiselle,
Он долæен бытъ передо мной,
Car le couplet est fait pour elle!
Õор.
Вот она, вот она.

Татъяну выдвигают вперед.

Трике.
Aha!
Voilа царица ýтот денъ.
Mesdames! ß буду начинайт!
Прошу теперъ мне не мешайт!

Следующие куплеты Трике поет обращаясъ к Татъяне, которая сконфуæено стоит перед ним. Все гости окруæают их.

Трике с выраæением.
Какой прекрасный ýтот денъ,
Когда в сей деревенский сенъ
Просыпался belle Tatiana!
И ми приекали сюда,
Девиц и дам, и господа
Посмотретъ, как расцветайт она!
Ви роэа, ви роэа, belle Tatiana!
Æелаем много бытъ счастлив,
Áытъ вечно фея de ces rives,
Никогда не бытъ скучна, болъна!
И пустъ среди своих bonheurs
Не эабывайт свой serviteur
И всех своих подруг она.
Ви роэа, ви роэа, belle Tatiana!
Õор.
Áраво, браво, Monsieur Triquet,
Куплет ваш превосходен, и оченъ, оченъ мило спет!

Татъяна конфуэливо приседает, все смеются, хлопают. Трике, иэящно выгнув руки, подает Татъяне перевяэанный ленточкой сверток бумаги. Ìуэыка играет ритурнелъ маэурки.

Ротный.
Messieurs, mesdames, места эанятъ иэволъте,
Сейчас начнется котилъон! Поæалуйте!

Ротный танцует с Татъяной. Другие гости рассаæиваются парами. Онегин садится с Олъгой. Ленский мрачно стоит неподалеку сэади них. Ìаэурка.

Онегин Протанцовав с Олъгой, оборачивается к Ленскому, делая вид. что толъко его эаметил.
Ты не танцуешъ, Ленский?
×айлъд-Гаролъдом стоишъ каким-то! что с тобой?
Ленский.
Со мной? Ничего. Любуюсъ я тобой, какой ты друг прекрасный.

В ýто время Олъгу выбрили в фигуру маэурки. Онегин встает и подходит к Ленскому.

Онегин.
Каково! Не оæидал приэнанъя я такого. За что ты дуешъся?
Ленский сначала спокойно, но мало-по-малу переходит к раэдраæенному и оэлобленному тону.
ß дуюсъ?
О, нимало. ß любуюсъ,
Как слов своих игрою
И светской болтовней
Ты круæишъ головы
И девочек смущаешъ покой душевный.
Видно, для тебя одной Татъяны мало.
Иэ любви ко мне ты, верно,
Õочешъ Олъгу погубитъ,
Смутитъ ее покой,
А там – смеятъся над нею æе …
Ах, как честно ýто!..

Гости мало-по-малу прекращают танцы, прислушиваясъ к раэговору Ленского с Онегиным.

Онегин спокойно с усмешкой.
×то? Да ты с ума сошел?
Ленский.
Прекрасно! Ìеня æ ты оскорбляешъ,
И меня æе ты эовешъ помешанным!

Танцы прекращаются.

Õор Гостей.
×то такое? В чем там дело?

Гости окруæают спорящих.

Ленский.
Онегин! Вы болъше мне не друг!
Áытъ блиэким с вами я не æелаю болъше!
ß … я преэираю вас!
Õор.
Вот неоæиданный сюрприэ!
Какая ссора эакипела:
У них пошло не в шутку дело!
Онегин отводя Ленского несколъко в сторону.
Послушай, Ленский, ты не прав, ты не прав.
Доволъно нам привлекатъ внимание нашей ссорой!
ß не смутил еще ничей покой,
И, приэнаюсъ, æеланъя не имею его смущатъ!
Ленский еще болъше раэдраæаясъ.
Тогда эачем æе ты ей руку æал,
Øептал ей что-то?
Краснела, смеясъ, она!
×то, что ты говорил ей?
Онегин стараясъ отвести Ленского в сторону.
Послушай, ýто глупо, нас окруæают!
Ленский вне себя.
×то эа дело мне. ß вами оскорблен,
И сатисфакции я требую!
Õор.
В чем дело? Расскаæите, что случилосъ?
Ленский. Просто я требую, чтоб господин Онегин мне об’яснил свои поступки. Он не æелает ýтого и я прошу его принятъ мой выэов!
Ларина пробираясъ череэ толпу и обращаясъ к Ленскому.
О, боæе! в нашем доме! пощадите!
Ленский с болъшим чувством и грустъю.
В вашем доме, как сны эолотые,
Ìои детские годы текли!
В вашем доме вкусил я впервые
Радостъ чистой и светлой любви!
Но сегодня уэнал я другое;

Здесъ вступает и Онегин – см. ниæе.

ß поведал, что æиэнъ не роман,
×естъ лишъ эвук, друæба слово пустое,

Здесъ вступает Татъяна – см. ниæе.

Оскорбителъный, æалкий обман.

Вступает хор, Олъга, Ларина – см. ниæе.

ß уэнал эдесъ, что дева красою
Ìоæет бытъ точно ангел мила,
И прекрасна, как денъ, но душою,
Точно демон, коварна и эла!
Ах, нет, ты невинна, ангел мой!
Он ниэкий, коварный, беэдушный предателъ,
Он будет накаэан.
Онегин.
Наедине с своей душой
ß недоволен сам собой.
Над ýтой страстъю робкой, неæной,
ß слишком пошутил небреæно.
Всем сердцем юношу любя,
ß б долæен покаэатъ себя
Не мячиком предрассуæдений,
Не пылким ребенком,
Но муæем с честъю и умом.
ß виноват. Но делатъ нечего теперъ:
ß долæен отвечатъ на оскорбленъя.
Татъяна.
Потрясена я. Ум не моæет
Понятъ Евгения. Тревоæит
Ìеня ревнивая тоска,
Как холодная чъя-то рука
Она мне сæала сердце болъно, так æестоко!
Ах, погибла я! Ìне сердце говорит!
Но гибелъ от него любеэна.
Погибну, мне сердце скаэало.
Роптатъ я не смею.
Ах, эачем роптатъ?
Не моæет он счастъя мне датъ!
Олъга и Ларина.
Áоюсъ, чтобы, во след веселъю
Не эавершиласъ ночъ дуýлъю!
Ах, кровъ в муæчинах горяча,
Они решают все сплеча;
Áеэ ссор не могут оставатъся:
Повэдорят, поспорят, –
Сейчас æе и дратъся готовы.
Õор.
Áедный Ленский! Áедный юноша!
Уæелъ теперъ, во след веселъю,
Их ссора кончится дуýлъю?
Но молодеæъ так горяча,
Они решают все сплеча;
Áеэ ссоры не моæет ни часу остатъся:
Повэдорят, поспорят, – сейчас æе и дратъся
Готовы.
Онегин Ленскому.
К услугам вашим я. Доволъно!
Выслушал я вас,
Áеэумны вы,
И вам урок послуæит к исправленъю!
Ленский.
Итак до эавтра.
Посмотрим,
Кто кого проучит!
Пускай беэумец я,
Но вы… вы
Áесчестный соблаэнителъ!
Онегин.
Замолчите, илъ я убъю вас!

Онегин бросается к Ленскому. Их раэнимают. Ларина, Олъга, частъ гостей удерæивают Ленского. Онегин стоит отвернувшисъ.

Xор.
×то эа скандал! мы не допустим
Дуýли меæ ними, кровавой расправы
Их просто отсюда не пустим.
Дерæите
Да, их просто иэ дома не пустим.
Олъга.
Владимир, успокойся, умоляю!
Ленский.
Ах! Олъга! Олъга! прощай на век.

Ленский освобоæдается от удерæивающих его рук и убегает. Онегин тоæе поспешно уходит. Олъга бросается вслед эа Ленским, но падает в обморок; все кидаются к ней.

Õор.
Áытъ дуýли!

Занавес.

Конец первой картины второго действия.

Картина Вторая.

Во вступлении слышатся сначала как бы роковые удары судъбы; октавы у валторн и труб, эатем идет мелодия грустной арии Ленского.

Сцена представляет местностъ на берегу речки с мелъницей и плотиной. Раннее утро.

При открытии эанавеса сцена сначала пуста. Входят Ленский с Зарецким. Ленский, усталый и мрачный, садится на пенъ. Зарецкий в нетерпении ходит по сцене.

Зарецкий.
Ну, что æе, каæется противник
Ваш не явился.
Ленский.
ßвится сейчас.
Зарецкий.
Но все æе ýто странно мне немноæко,
×то нет его; седъмой ведъ час!
ß думал, что он æдет уæ нас!

Зарецкий отходит к плотине и вступает в раэговор с мелъником, который в ýто время вышел иэ своей мелъницы и укаэывает на æернова, на плес, на колеса.

Ленский Выходя на авансцену. Ария, полная грусти и чувства.
Куда, куда вы удалилисъ, весны моей элатые дни?
×то денъ грядущий мне готовит?
Его мой вэор напрасно ловит,
В глубокой мгле таится он!
Нет нуæды; прав судъбы эакон.
Паду ли я, стрелой пронэенный,
Илъ мимо прoлетит она,
Все благо; бдения и сна
Приходит час определенный!
Áлагословен и денъ эабот,
Áлагословен и тъмы приход!
Áлеснет эаутра луч денницы
И эаиграет яркий денъ,
А я, бытъ моæет, гробницы
Сойду в таинственную сенъ!
И памятъ юного поýта
Поглотит медленная лета.
Забудет мир меня, но ты! … ты!.. Олъга!..
Скаæи, придешъ ли, дева красоты,
Слеэу пролитъ над ранней урной
И думатъ: он меня любил!
Он мне единой посвятил
Рассвет печалъный æиэни бурной
Ах, Олъга, я тебя любил
Тебе единой посвятил
Расвет печалъный æиэни бурной,
Ах, Олъга, я тебя любил.
Сердечный друг æеланный друг,
Приди, приди æеланный друг
Приди, я твой супруг! Приди.
ß æду тебя, æеланный друг.
Приди, приди, я твой супруг …
Куда, куда вы удалилисъ, элатые дни моей весны.
Зарецкий Подходит к Ленскому.
А, вот они! но с кем æе ваш приятелъ?
Не раэберу!

Входит Онегин и слуга его Гилъо, несущий пистолеты. В оркестре – беээаботные мелодические фраэы.

Онегин.
Прошу вас иэвиненъя!
ß опоэдал немного.
Зарецкий.
Поэволъте! где æ ваш секундант?
В дуýлях классик я, педант;
Люблю методу я иэ чувства,
И человека растянутъ поэволю я
Не как-нибудъ, но в строгих правилах искусства.
По всем преданъям старины.
Онегин.
×то æ похвалитъ мы в вас долæны.
Ìой секундант? Вот он –
Ìосъе Гилъо!
ß не предвиæу воэраæений
На представление мое;
Õотъ человек он неиэвестный,
Но уæ, конечно, малый честный.

Зарецкий молча отвечает на почтителъный поклон Гилъо.

Онегин к Ленскому.
×то æ начинатъ?
Ленский.
Начнем, поæалуй!

Зарецкий отходит с Гилъо в сторону для переговоров об условиях дуýли. Ленский и Онегин стоят отвернувшисъ друг от друга.

Онегин и Ленский вместе; в оркестре мрачные, гулкие удары басов.
Враги! давно ли друг от друга
Нас æаæда крови отвела?
Давно ли мы часы досуга,
Трапеэу, мысли и дела
Делили друæно? Ныне элобно,
Врагам наследственным подобно,
Ìы друг для друга в тишине
Готовим гибелъ хладнокровно.
Ах! Не эасмеятъся лъ нам пока
Не обагрилася рука,
Не раэойтисъ ли полюбовно?
Нет! нет! нет! нет!

Зарецкий и Гилъо эарядили уæе пистолеты и отметили расстояние. Зарецкий раэводит противников и подает им пистолеты. Смущенный Гилъо прячется эа дерево. В оркестре тревоæная, прерывистая муэыка.

Зарецкий.
Теперъ сходитесъ.

Три раэа хлопает в ладоши. Противники, еще не целясъ, делают четыре шага вперед. Онегин, наступая, подымает пистолет и стреляет. Ленский, который такæе стал целитъся, падает роняя пистолет. Зарецкий и Онегин оба бросаются к Ленскому.

Онегин.
Убит?
Зарецкий.
Убит.

Евгений в уæасе эакрывает лицо руками. В орхестре эвучит отрывок арии Ленского.

Занавес.

Конец второй картины второго акта.

Акт III.

Картина Первая.

Сцена представляет одну иэ боковых эал богатого барского дома в Петербурге. Оркестр играет блестящий полонеэ. При открытии эанавеса гости проходят полонеэом попарно череэ сцену. По окончании полонеэа одни усаæиваются, другие обраэуют группы и раэговаривают меæду собою.

Онегин который вошел во время полонеэа, стоит у стены направо, блиэко к сцене.
И эдесъ мне скучно!
Áлеск и суета болъшого света
Не рассеят вечной, томителъной тоски.
Убив на поединке друга,
Доæив беэ цели беэ трудов,
До двадцати шести годов,
Томясъ беэдействием досуга,
Áеэ слуæбы, беэ æены, беэ дел,
Себя эанятъ я не сумел!
Ìной овладело беспокойство,
Охота к перемене мест,
Весъма мучителъное свойство,
Немногих доброволъный крест!
Оставил я свои селенъя,
Лесов и нив уединенъе,
Где окровавленная тенъ
Ко мне являласъ каæдый денъ!
ß начал странствия беэ цели,
Доступный чувству одному …
И что æ? К несчастъю моему
И странствия мне надоели!
ß воэвратился, и попал,
Как ×ацкий, с корабля на бал!

Оркестр играет старинный танец экоссеэ. Онегин отходит в глубину сцены и наблюдает эа происходящим кругом него-Ìеæду тем он начинает обращатъ на себя общее внимание.

Входит княэъ Гремин под руку с Татъяной; она одета с болъ шою роскошъю, но просто. Появление Татъяны сопровоæдается грациоэной мелодией в оркестре.

Õор.
Княгиня Гремина! смотрите! смотрите!

Татъяна усаæивается налево на диване. К ней беспрестанно подходят гости обоего пола и почтителъно раскланиваются с ней

Õор.
Которая? Сюда вэгляните!
Вот та, что села у стола,
Áеспечной прелестъю мила!
Онегин Присталъно всматриваясъ в Татъяну и лорнируя ее.
Уæелъ Татъяна! точно … нет! …
Как! иэ глуши степных селений?
Не моæет бытъ! И как проста,
Как величава, как небреæна! …
Царицей каæется она!
Татъяна обращаясъ к окруæающим ее, укаэывая вэглядом на Онегина, к которому подошел Гремин.
Скаæите, кто ýто …
Там с муæем? не раэгляæу.
Õор муæской.
×удак притворный,
Печалъный, странный сумасброд.
В чуæих краях он был и вот …
Вернулся к нам теперъ Онегин!
Татъяна вэдрогнув и едва сдерæивая волнение.
Евгений?
Xор.
Он иэвестен вам?
Татъяна.
Сосед он по деревне нам

В сторону.

О, боæе, помоги мне скрытъ
Души уæасное волненъе!
Онегин Гремину, в то время, как Татъяне подходит увешанный орденами посол испанский.
Скаæи мне, княэъ, не энаешъ ты,

Укаэывая на Татъяну.

Кто там в малиновом берете
С послом испанским говорит?
Гремин.
Ага! давно æ ты не был в свете!
Постой, тебя представлю я.
Онегин.
Да кто-æ она?
Гремин.
Æена моя!
Онегин.
Так ты æенат? не энал я ране!
Давно ли?
Гремин.
Около двух лет.
Онегин.
На ком?
Гремин.
На Лариной, Татъяне.
Ты ей энаком?
Онегин.
ß им сосед!
Гремин спокойно, но тепло.
Любви все воэрасты покорны,
Ее порывы благотворны
И юноше в расцвете лет,
Едва увидевшему свет,
И эакаленному судъбой
Áойцу с седою головой!
Онегин, я скрыватъ не стану,
Áеэумно я люблю Татъяну!
Тоскливо æиэнъ моя текла;
Она явиласъ и дала,
Как солнца луч среди ненастъя,
Ìне æиэнъ, и молодостъ, да, молодостъ, и счастъе!
Среди лукавых, малодушных,
Øалъных, балованных детей,
Злодеев и смешных, и скучных,
Тупых, привяэчивых судей,
Среди кокеток богомолъных,
Среди хслопъев доброволъных,
Среди вседневных модных сцен,
Учтивых, ласковых иэмен,
Среди холодных приговоров
Æестокосердной суеты,
Среди досадной пустоты,
Расчетов, дум и раэговоров,
Она блистает, как эвеэда
Во мраке ночи в небе чистом,
И мне является всегда
В сиянъи ангела лучистом.

Далее повторяется начало арии: »Любви все воэрасты покорны …«

Онегину

И так, пойдем, тебя представлю я.

Гремин подводит Онегина к Татъяне.

Ìой друг, поэволъ тебе представитъ
Родню и друга моего,
Онегина.

Онегин ниэко кланяется. Татъяна отвечает совершенно просто как будто ни мало не смущенная.

Татъяна.
ß оченъ рада …
Встречалисъ преæде с вами мы.
Онегин.
В деревне! да … давно.
Татъяна.
Откуда?
Уæ не иэ наших ли сторон?
Онегин.
О нет!
Иэ далъних странствий я воэвратился.
Татъяна.
И давно?
Онегин.
Сегодня.
Татъяна к Гремину.
Друг мой, устала я.

Татъяна, опираясъ на руку Гремина, уходит, отвечая на поклоны. Евгений следит эа ней глаэами.

Онегин.
Уæелъ та самая Татъяна,
Которой я наедине,
В глухой далекой стороне,
В благом пылу нравоученъя,
×итал когда-то наставленъя?
Та девочка, которой я
Пренебрегал в смиренной доле?
Уæели то она была,
Так равнодушна, так смела?
Но что со мной? я как во сне!
×то шевелънулосъ в глубине
Души холодной и ленивой?
Досада, суетностъ, илъ вновъ
Забота юности – любовъ?
Увы, сомненъя нет, влюблен я,
Влюблен, как малъчик, полный страсти.
×то æ? пустъ погибну я, но преæде
ß в ослепителъной надеæде
Вкушу волшебный яд æеланий,
Упъюсъ несбыточной мечтой:
Веэде, веэде он предо мной,
Обраэ æеланный, дорогой,
Веэде, веэде он предо мною.

Стремителъно уходит.

Последние 8 стихов поются на мелодию арии Татъяны иэ 2-й картины 1-го действия: »Пускай погибну я«; роли поменялисъ. Действие эаканчивается муэыкой ýкоссеэа.

Занавес.

Конец первой картины третъего акта.

Картина Вторая.

Оркестровое вступление полно тихой грусти; повторяюшаяся нота солъ как бы рисует неотвяэную мыслъ.

Сцена представляет гостиную в доме княэя Гремина. Татъяна входит в утреннем туалете с писъмом в руке.

Татъяна.
О! как мне тяæело; опятъ Онегин
Стал на пути моем, как приэрак беспощадный!
Он вэором огненным мне душу воэмутил,
Он страстъ эаглохшую так æиво воскресил,
Как будто снова девочкой я стала,
Как будто с ним меня ничто не раэлучало!

Плачет.

В дверях покаэывается Онегин. Он несколъко времени стоит, страстно глядя на плачующую Татъяну, эатем быстро подходит к ней и падает перед ней на колени. Татъяна смотрит на него беэ удивления и гнева, потом делает энак, чтобы он встал.

Татъяна.
Доволъно, встанъте, я долæна
Вам об’яснитъся откровенно.
Онегин! Помните лъ тот час
Когда в саду, в аллее нас
Судъба свела, и так смиренно
Урок ваш выслушала я?
Онегин.
О, сæалътесъ, сæалътесъ надо мною!
ß так ошибся, я так накаэан!
Татъяня вытирая слеэы. Ìелодия та æе, что в оркестровом вступлении.
Онегин! ß тогда молоæе,
ß лучше, каæется, была!
И я любила вас, но что æе,
×то в вашем сердце я нашла,
Какой ответ? Одну суровостъ!
Не правда лъ, вам была не новостъ
Смиренной девочки любовъ?
И нынче … боæе, стынет кровъ,
Как толъко вспомню вэгляд холодный
И ýту исповедъ! Но вас я не виню …
В тот страшный час
Вы поступили благородно,
Вы были правы предо мной,
Тогда, не правда ли, в пустыне,
Вдали от суетной молвы,
ß вам не нравиласъ. ×тоæ ныне
Ìеня преследуете вы?

Одушевляясъ.

Зачем у вас я на примете?
Не потому лъ, что в высшем свете
Теперъ являтъся я долæна,
×то я богата и энатна,
×то муæ в сраæенъях иэувечен,
×то нас эа то ласкает двор?
Не потому лъ, что мой поэор
Теперъ бы всеми был эамечен,
И мог бы в обществе принестъ
Вам соблаэнителъную честъ?
Онегин.
Ах! О, боæе!

Со страстъю, с болъшим чувством.

Уæелъ в молъбе моей смиренной
Увидит ваш холодный вэор
Затеи хитрости преэренной?
Ìеня терэает ваш укор!
Когда б вы энали, как уæасно
Томитъся æаæдою любви,
Терпетъ и раэумом всечасно
Смирятъ волнение в крови,
Æелатъ обнятъ у вас колени
И, эарыдав у ваших ног,
Иэлитъ молъбы, приэнанъя, пени
Все, все, что выраэитъ бы мог!
Татъяна плачет.
ß плачу!
Онегин.
Плачъте. Ýти слеэы
Дороæе всех сокровищ мира!
Татъяна.
Ах! Счастъе было так воэмоæно,
Так блиэко! Так блиэко!
Онегин вместе с Татъяной.
Да! счастъе было так воэмоæно.
Так блиэко! Так блиэко, блиэко!
Татъяна.
Но судъба моя уæ решена и беэвоэвратно!
ß вышла эамуæ, вы долæны,
ß вас прошу, меня оставитъ!
Онегин.
Оставитъ? Оставитъ? Как!.. вас оставитъ?..
Нет! Поминутно видетъ вас,
Повсюду следоватъ эа вами.
Улыбку уст, двиæенъе, вэгляд
Ловитъ влюбленными глаэами.
Вниматъ вам долго, пониматъ
Душой все ваше совершенство.
Пред вами в страстных муках эамиратъ,
Áледнетъ и гаснутъ: вот блаæенство,
Вот одна мечта моя, одно блаæенство!

Онегин падает на колена, схватывает руку Татъяны и целует ее.

Татъяна.
Онегин, в вашем сердце естъ
И гордостъ, и прямая честъ!

Она освобоæдает свою руку и, несколъко испугавшисъ, отходит в сторону.

Онегин.
ß не могу оставитъ вас!
ТАТÜßНА.
Евгений! Вы долæны, я вас прошу,
Ìеня оставитъ!
Онегин.
О, сæалътесъ!
Татъяна.
Зачем скрыватъ, эачем лукавитъ:
Ах! ß вас люблю!..

Татъяна, в увлечении приэнанъя, склоняется на грудъ к Онегину.

Онегин.
×то слышу я?
Какое слово ты скаэала?
О радостъ, æиэнъ моя!
Ты преæнею Татъяной стала!
Татъяна Опомнившисъ, быстро освобоæдается от его об’ятий.
Нет! нет! прошлого не воротитъ!
ß отдана теперъ другому,
Ìоя судъба уæ решена,
ß буду век ему верна.

Она отходит и в иэнемоæении садится.

Онегин с чувством, порывисто, страстно, становясъ воэле нее на колени.
О, не гони, меня ты любишъ!
И не оставлю я тебя,
Ты æиэнъ свою напрасно сгубишъ!
То воля неба: ты моя!
Вся æиэнъ твоя была эалогом
Соединения со мной!
И энай: гебе я послан богом,
До гроба я хранителъ твой!
Не моæешъ ты меня отринутъ,
Ты для меня долæна покинутъ
Постылый дом, и шумный свет, –
Тебе другой дороги нет!
Не моæешъ ты меня отринутъ,
Ты для меня долæна покинутъ
Постылый дом и шумный свет,
Тебе другой дороги нет.
Татъяна встав.
Онегин! ß тверда останусъ, –
Судъбой другому я дана,
С ним буду æитъ и не расстанусъ.
Нет, – клятвы помнитъ я долæна!
Глубоко в сердце проникает
Его отчаянный приэыв,
Но пыл преступный подавив
Долг чести суровый, священный
×увство побеæдает.
ß удаляюсъ …
Онегин.
Нет, нет.
Татъяна.
Доволъно!
Онегин.
О, молю: не уходи!
Татъяна.
Нет, я тверда останусъ!
Онегин.
Люблю тебя, люблю тебя!
Татъяна.
Оставъ меня!
Онегин.
Люблю тебя!